«Ты задел рукой бюст Сталина – значит, ты хотел убить великого вождя, - эта логика оживает на наших глазах»: Александр Кобринский выступил в суде с Генпрокуратурой

Василеостровский районный суд не удовлетворил иск депутата Законодательного собрания от «Яблоко» Бориса Вишневского к Генеральной прокуратуре. Политик с весны пытается узнать у надзорного ведомства, можно ли критиковать СВО, называть ее «войной» и носить одежду цвета Украины. Прокуратура вместо положенного законом срока в 30 дней отвечала многие месяцы и не по существу, считает истец.

Интересы депутата в суде представлял юрист Александр Кобринский. Он выступил с речью о том, почему так важно сегодня для граждан и государства устранить правовую неопределённость в отношении административной статьи о дискредитации армии. Ниже представлен текст его выступления.

Уважаемый суд, представитель административного ответчика, Генеральной прокуратуры, в официальном отзыве указал, что считает, что права административного истца Бориса Вишневского не нарушены – ни отсутствием ответа по существу на три заданных вопроса, ни самим фактом нарушения сроков ответа. Я полагаю, что это совсем не так.
 

Как известно, действующее законодательство не воспринимает депутата представительного органа субъекта федерации в качестве спецсубъекта при обращении в федеральные органы власти, каким, в частности, является Генеральная прокуратура. По отношению к ним депутат воспринимается как обычный гражданин со стандартным набором прав – и ответы на его обращения регулируются исключительно Федеральным законом от 02.05.2006№ 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации». Этот закон устанавливает как требование предоставления ответа по существу обращения,  так и срок ответа на обращение – в данном случае, - месяц со дня получения.
 

Ни того, ни другого Б. Л. Вишневский не может получить от Генпрокуратуры с конца весны. Между тем, я, контактируя с разными государственными учреждениями, выполняющими публичные функции, могу констатировать, что прокуратура Санкт-Петербурга очень жестко надзирает за соблюдением ими законодательства об обращениях граждан, неукоснительно требуя соблюдения всех требований закона, чтобы права граждан не нарушались. К сожалению, по отношению к себе Генпрокуратура не столь требовательна, а ее попытка лишить административного истца прописанных в статье 33 Конституции РФ и в указанном законе 59-ФЗ прав вызывает удивление. Как будто Вишневский не является гражданином РФ.
 

Обращаю внимание суда на то, что закон, строго говоря, не ставит условием получения ответа гражданином на свое на обращение, какие бы то ни было доказательства важности этого ответа, необходимости его получения для личных нужд или осуществления трудовых функций. Но я бы хотел показать подробнее, как сложившаяся в стране правоприменительная ситуация привела к тому, что возможное употребление слова «война», а также некоторые другие слова и действия требуют точного разъяснения Генеральной прокуратуры, поскольку прямо затрагивают интересы и Вишневского, и его избирателей, которым он в силу своего статуса обязан давать ответы на их запросы о правомерности тех или иных действий.
 

Начну с того, что в сложившей ситуации от статьи 20.3.3 КоАП РФ за «дискредитацию ВС…» не защищает и депутатский статус, так что Вишневского, также ведущего активную депутатскую политическую деятельность, это касается прямо. Совсем недавно, в середине ноября вступил в законную силу штраф за «дискредитацию ВС» в отношении депутата ЗАКСа СПб, лидера фракции «ЯБЛОКО»  Александра Шишлова, который заявлял о неуместности складывания георгиевской ленты в латинскую букву Z и не соглашался с объявлением минуты молчания в память о Владимире Жириновском. Никого не интересует, что Шишлов вообще ни одним словом не поминал спецоперацию. Экспертиза решила, что дискредитировал – и все. Норма закона, которая не позволяет привлекать депутата к ответственности за действия и слова, соответствующие статусу депутата, молчит.
 

Другой пример: депутаты петербургского муниципального совета Смольнинский в начале сентября приняли обращение к Думе с предложением объявить Путину импичмент. Как ни оценивать эту инициативу с точки зрения разумности или реальности, - это было предложение задействовать конституционную процедуру. Можно было отказать или не обратить внимания. Но результат – те же дела на голосовавших депутатов о «дискредитации».
 

Жительница Санкт-Петербурга бурятка Данара Эрендженова развернула в октябре у буддистского храма плакат с цитатой из далай-ламы о пагубности милитаризма, результат – задержание и дело о «дискредитации». А в Москве у храма Христа Спасителя еще в марте была задержана девушка с плакатом «6 заповедь: Не убий!».
 

Нижегородский активист Алексей Поднебесный в июне в своем посте слово «спецоперация» поставил в кавычки. «Ага, - сказал ему суд, - значит, вы иронизируете!» Штраф за дискредитацию. За сообщение об этом деле аналогичный штраф получила и его жена Валерия. Центральный районный суд Новосибирска в октябре сообщает: «Ключникова Н. К., дискредитировала использование Вооруженных сил Российской Федерации в ДНР и ЛНР, использовав средство наглядной агитации в виде плаката с надписью “Миру – мир”».В ноябре жертвой стал якутский журналист Тимофей Ефремов, который употребил в своем репортаже о спецоперации слово «фронт». Якутский городской суд написал, что  это дискредитация вооруженных сил, так как министерство обороны применяет термин «линия соприкосновения». А фронт, мол, бывает только на войне.
 

Кто победит в этом соревновании по абсурдности обвинений? Может быть, житель Читы Иван Лосев, которого оштрафовали за рассказ в интернете о своем сне, где ему приснился президент Украины Зеленский? Нет, я думаю, пока лидирует преподаватель из Барнаула Алексей Аргунов. Он имел несчастье поставить лайк «грущу» к статье о том, как оштрафовали за «дискредитацию» лидера алтайских яблочников Александра Гончаренко. В решении суда было написано, что дискредитацию он осуществил, публично выразив свои эмоции с помощью лайка.
 

Поражает своей содержательностью тюменское дело, там местная жительница Алиса Климентова написала в сентябре на асфальте «Нет в…е!» На нее составили протокол о «дискредитации», но районный суд согласился с ее доводом, что она протестовала против воблы, которую не выносит. Однако областной суд по жалобе полиции постановление отменил. Со второго раза Климентову оштрафовали, так как полиция оченьхотела, чтобы неизвестное слово было «войной».
 

Однако не только словами и лайками можно дискредитировать ВС РФ. Новгородский городской суд в апреле оштрафовал на 45 тысяч гражданина Горбаня А. Ю. за то, что он «Горбань А.Ю., надев на себя мешок, окрашенный в цвета флага Украины (верхняя горизонтальная полоса синего цвета, нижняя – желтого цвета), лежал на тротуаре, произнося при этом вслух названия городов Украины (Буча, Мариуполь, Харьков, Львов и другие), тем самым искажал и дискредитировал задачи по использованию Вооруженных сил Российской Федерации за пределами территории Российской Федерации и сами Вооруженные силы Российской Федерации».
 

Похоже, что у нас запрещен сине-желтый цвет и флаг Украины. Собственно, об этом Б. Вишневский и спрашивал Генеральную прокуратуру. Если это так – то предупредите граждан. Скажите об этом прямо. Вот, еще: Замоскворецкий районный суд города Москвы по делу счел «дискредитацией» то, что гражданин Ситар С. В разместил баннер сине-желтого цвета с надписью «Свобода, правда, мир». При этом сине-желтый цвет стал одним и пунктов обвинения.
 

В марте Тверской районный суд Москвы оштрафовал гражданина Д. Н. Резникова на 50 тысяч рублей за плакат, на котором не было не только ни одного слова, но и ни одной буквы, только восемь звездочек с одним пробелом: «*** *****». Суд самостоятельно установил, что это сочетание соответствует распространенному в сети интернет призыву «НЕТ ВОЙНЕ». Какие тому доказательства? А не нужны доказательства. Аналогичное дело с тем же результатом прошло и в Иванове в отношении М. С. Гусева.

 

Все это, конечно, суть результат массового внедрения в отечественную юриспруденцию принципа вмененной вины, который столь любил сталинский палач Вышинский. Никого не интересует, что человек хотел сказать или сделать, никого не интересуют его намерения. Ты задел рукой бюст Сталина – значит, ты хотел убить великого вождя, - эта логика оживает на наших глазах.

 

Конечно, такое произвольное правоприменение грубо нарушает принцип правовой определенности и по-настоящему дискредитирует в глазах граждан и право, и законы. Люди не понимают, почему в законе употребляется понятие, которое само по себе нигде не определено. Люди видят, что практически любое высказывание или действие в неудачном месте или контексте могут быть признаны «дискредитацией ВС РФ или госорганов». А генеральная прокуратура не желает им помогать в создании даже малейшей определенности.

 

Вот мы получили ответ только на один вопрос, да и тот не по существу – по поводу употребления слова «война» по отношению к спецоперации. Нам ответили, что в России война не объявлялась.

 

Как будто мы сами не знает, что война официально не объявлялась! Но зачем делать вид, что у этого слова есть только одно значение? Давайте зайдем на сайт Министерства обороны РФ. Там выложен словарь, в котором есть слово «война». В определении говорится о многом: о том, что это переход к вооруженному насилию при резкой смене отношений между государствами и нациями, о том, что война – это способ достижения экономических, идеологических, территориальных и других целей. Наконец, о том, что главным содержанием войны является вооруженная борьба.

 

Тут нет только одного – упоминания о том, что война – это всегда официально объявленное состояние. Более того, - если открыть толковые словари русского языка (например, самый известный – Ожегова), то мы увидим, что производным словом от существительного «война» является прилагательное «военный». Что же выходит – существительное запрещено, а производное от него прилагательное – употреблять можно и нужно?

 

Разумеется, при этом ни о каком единстве судебной практики речи нет и быть не может. А ведь Конституционный Суд РФ много раз указывал на то, что принцип правовой определенности является основой отечественной правовой доктрины.

 

В п. 9 Постановления от 5 февраля 2007 г. № 2-П, Конституционный суд требует, чтобы при осуществлении правового регулирования соблюдалось поддержание доверия граждан к закону и действиям государства, что предполагает правовую определенность, с тем, чтобы участники соответствующих правоотношений могли в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, приобретенных прав, действенности их государственной защиты.

 

Проще говоря, каждый человек имеет право заранее знать, какое его поведение будет законным и правомерным, а какое – неправовым. И депутат Вишневским обратился в Генеральную прокуратуру с тем, чтобы она оказала ему и оказавшим ему доверие избирателям помощь в этом деле.

 

Надо еще заметить, что полная неопределенность правоприменения по делам о «дискредитации» усиливается еще и откровенно избирательным применением закона, которое не меньше подрывает доверие граждан к закону и праву.

30 октября десятки российских СМИ процитировали первого заместителя главы Администрации Президента Сергея Кириенко: «Против России ведется именно война, война очень широким фронтом, противостояние в зоне СВО - это только часть этой войны. Кроме нее, есть колоссальная экономическая война - такого количества санкций не было никогда в истории ни против одной страны мира. Идет колоссальная война информационная, психологическая…» - сказал он.

 

И что? У Кириенко нет никакого иммунитета, он не президент, не депутат. Может, на него составили протокол? Оштрафовали? Конечно, нет, он – свой, ему можно.

 

А представьте себе, что такое публично заявил бы обычный человек?

Чуть ранее, 13 сентября, лидер фракции КПРФ Зюганов сообщил в Госдуме что «военно-политическая операция переросла в полноценную войн»... спецоперацию вы можете прекратить, войну вы не можете прекратить, даже если вам захочется. У нее (войны) есть два исхода: победа или поражение».

 

Уважаемые представитель Генеральной прокуратуры, ведь в данном случае вы – правоприменительный орган. Я прочитал Зюганова и ждал, когда же Генеральный прокурор РФ выйдет в Думу с представлением о даче согласия на привлечение его к административной ответственности. Ведь, в заключении некоего специалиста, которое выдано всем отделам полиции Санкт-Петербурга и которое переходит из одного административного протокола в другой, прямо сказано, что именование специальной военной операции войной – это дискредитация использования Вооруженных Сил РФ.

 

Но нет. Никакого представления не было. Получается, что Генеральная прокуратура не считает эти слова правонарушением. Значит, иногда именовать СВО «войной» можно! Пожалуйста, сообщите, когда, в каких случаях? Депутат Б. Вишневский обязуется использовать ваш ответ в своей жизни и работе, а также сообщить своим избирателям и дать им соответствующие рекомендации.

 

А почему слово «война» дискредитирует российские вооруженные силы только по отношению к СВО? Печатаются книги, публикуются статьи, в которых говорится о «первой чеченской войне», о «второй чеченской войне». Но ведь войны официально тоже не было! Была «контртеррористическая операция». А в ней участвовали Вооруженные Силы РФ. Значит, они дискредитированы? Или все-таки нет? Если нет, то почему?

 

А как быть с призывами к миру, к прекращению военных действий? С одной стороны, за них штрафуют. С другой стороны, министр иностранных дел Лавров, пресс-секретарь Президента Песков постоянно говорят о том, что Россия выступает за переговоры с целью прекращения военных действий. Получается, что если обычный российский гражданин поддерживает эти заявления, - он подлежит за это штрафу?

Люди уже не раз говорили нам, что у нас как будто два закона: один для начальства, другой – для них, холопов. Или другой вопрос: можно ли критиковать действия российских властей по проведению спецоперации. Не дискредитировать, а именно – критиковать? Или любая критика будет дискредитацией? Напишите, пожалуйста, это прямо, люди имеют право это знать.

 

Впрочем, и тут есть вопросы. Вот, господин Кадыров публично поносит командующего группировкой «Центр» российских войск в зоне спецоперации, публично обвиняет его в трусости и неумении командовать. Хуже дискредитации придумать невозможно, но протокол в отношении Кадырова никто не составлял. Значит, это критика, а не дискредитация?

 

Известный всем господин Гиркин в своем телеграмм-канале и в других публичных выступлениях постоянно подвергает критике – вплоть до самой издевательской – ход спецоперации. Но его никто не трогает, значит, - это критика, а не дискредитация?

 

Вот был широко опубликован официальный ответ на этот вопрос господина Пескова, пресс-секретаря Президента Путина журналистам 13 сентября: «Критические высказывания по поводу специальной военной операции (СВО) РФ по защите Донбасса пока остаются в рамках законодательства, но грань весьма тонкая. Об этом во вторник, 13 сентября, заявил официальный представитель Кремля Дмитрий Песков».

 

Получается – критиковать можно, но все же нельзя? Кому, как не Генеральной прокуратуре объяснить, где проходит эта грань, как можно критиковать спецоперацию и не быть обвиненным в «дискредитации»? Кстати – очень желательно дать такое объяснение и органам полиции, за деятельностью которых прокуратура осуществляет надзор.

 

Ну, и украинский флаг, его цвета. Если у нас была бы официально объявлена война, было бы понятно. Но войны нет. Так что давайте определимся. Есть украинский флаг и многочисленные заверения в том, что военные действия не направлены против народа Украины. Является ли демонстрация этого флага правонарушением?

 

Вот почему необходимо срочное разъяснение Генеральной прокуратуры по заданным Б. Вишневским вопросам. Я надеюсь, у правоохранительных органов нет задачи разделить граждан России на тех, кто поддерживает правительство, и на остальных – врагов.