Борис Вишневский в «Новой газете»: Красные карточки «реформаторам»

Несколько сотен человек вышли в среду в Петербурге на народный сход на Малой Садовой улице в знак протеста против готовящегося повышения пенсионного возраста. У них не было ни флагов, ни плакатов, ни лозунгов — только красные карточки для чиновников и депутатов, поддержавших повышение пенсионного возраста. Провести согласованные митинги петербуржцам не дали, ссылаясь на президентский указ и «особые меры безопасности» во время чемпионата мира по футболу. Правда, ЧМ уже закончился, а митинги заявлялись именно в тех местах, которые были согласованы с ФСБ для проведения публичных акций во время ЧМ, но это не помешало администрации отказать в согласовании, а суду — признать этот отказ законным.

Сход на Малой Садовой (и последующая «пешая экскурсия» по Невскому с красными карточками) формально ничего не нарушал, но это не помешало задержать полтора десятка участников. Тем не менее, в отличие от предыдущих ситуаций, никто (за одним исключением) не был оставлен в полиции на ночь, и никого не обвинили в неповиновении полиции с последующим арестом.

26 июня 2018 года было принято постановление Пленума ВС, где в пункте 33 записано: «Невыполнение участником публичного мероприятия законных требований или распоряжений представителей власти, а также воспрепятствование исполнению ими служебных обязанностей, связанных с обеспечением общественного порядка, безопасности граждан и соблюдением законности при проведении публичного мероприятия, подлежит квалификации по части 5 статьи 20.2 КоАП РФ, которая в данном случае является специальной по отношению к части 1 статьи 19.3 КоАП РФ».

29 июня 2018 года было принято постановление Верховного суда по конкретному делу №78-АД18-5, и было прямо установлено, что участник публичного мероприятия не может нести ответственность за невыполнение законного распоряжения сотрудника полиции по статье 19.3 КоАП РФ. Цитируем постановление: «ответственность за это правонарушение охватывается диспозицией части 5 статьи 20.2 КоАП РФ, которой установлена административная ответственность за нарушение участником публичного мероприятия установленного порядка проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования».

Теперь переведем все это с юридического на русский.

На протяжении шести последних лет, начиная с первых акций протеста против фальсификации выборов 2011–2012 годов, полиция, задерживая участников протестных выступлений, оформляла на многих из них протоколы сразу по двум статьям Кодекса об административных правонарушениях: 20.2 (нарушение правил проведения митингов) и 19.3 (неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции). При этом «неповиновением» объявлялся отказ граждан выполнить команду «Разойдись!» и покинуть место митинга или пикета. Более того, в «неповиновении» часто обвиняли и тех участников акции, к которым полиция даже не обращалась.

Зачем это делалось? А вот зачем. Наказание по статье 20.2 (если это не повторное нарушение) — только штраф, хотя он может быть и достаточно большим. Это значит, что задержанных нельзя продержать в полиции больше трех часов — потом их обязаны отпустить, составив протокол.

Сотни таких случаев имели место за последние годы только в Петербурге. И хотя еще в 2012 году Генеральная прокуратура констатировала, что сам по себе отказ «разойтись» не является отдельным нарушением, подпадающим под статью 19.3, и полиция, и суды эту позицию уверенно игнорировали. В итоге, например, после массовой акции 12 июня 2017 года на Марсовом поле арестовано (с предварительным содержанием сутки-двое в полиции) было более 200 человек.

Теперь, после постановлений Верховного суда — а постановлением Пленума ВС обязаны руководствоваться все суды, — поставлена, как хочется надеяться, точка. Теперь выясняется очевидное:

Не уверен, что прежние решения об арестах удастся оспорить — но теперь есть надежда, что задержанных участников протестных акций перестанут держать в полиции по двое суток и перестанут арестовывать.

События в Петербурге 18 июля — тому первый пример.

На Малой Садовой собралось несколько сотен человек. Мы с членом Правозащитного совета Санкт-Петербурга Григорием Михновым-Вайтенко еще до начала народного схода вручили полиции и Росгвардии оба постановления Верховного суда, сообщив, что теперь нельзя вменять задержанным «арестную» статью КоАП.

Генерал-майор Росгвардии Эльхан Нагиев проворчал: «Это каждый может напечатать». На что я ответил: «Так и форму каждый может в военторге купить». Больше генерал в документах не сомневался, только все спрашивал: ну чего вам дома не сидится? Подождали бы до 25 июля (окончание срока действия указа президента об «особых мерах»). Объяснений о том, что 19 июля — первое чтение закона о повышении пенсионного возраста, ему были недостаточно.

Сперва полиция и Росгвардия собравшимся не препятствовали, но когда люди с красными карточками решили начать «экскурсию» по Невскому, Росгвардия их заблокировала, а Григория Михнова-Вайтенко, снимавшего происходящее на камеру, задержали. Люди ушли на Малую Садовую — заблокировали и ее.

Когда красные карточки убрали — «силовики» отошли, и тех, кто пошел по Невскому в сторону Исаакиевской площади, сперва не трогали. Но потом, когда участники снова подняли красные карточки, на углу Невского и канала Грибоедова задержали около 30 человек, в том числе случайных прохожих. Часть задержанных тут же отпустили, и в автозаках осталось 14 человек. Около сотни участников добрались до Исаакиевской площади, где долго ходили по скверу, при этом полиция вела себя мирно и задержала только одного человека. Более того, надо сказать, что сами задержания проходили достаточно мягко. Видимо, задачей полиции и Росгвардии было рассеять собравшихся (тем более что подавляющее большинство — и это было очень заметно — были на митинге в первый раз), а не устраивать массовое винтилово перед первым чтением закона в Думе.

Пятерых задержанных (в том числе двух несовершеннолетних) отвезли в 76-й отдел полиции на Мытнинской улице, и мы с активистами «группы помощи задержанным» и коллегами из питерского «Яблока» поехали туда. Тут же столкнулись с проблемой: надо было передать задержанным купленную нами воду и еду, но для того, чтобы кто-то из полицейских вышел к нам из дежурной части и забрал передачу, надо было долго ждать, потом звонить дежурному прокурору и требовать начальство. То же самое, замечу, потом повторилось и в другом — 78-м отделе полиции на улице Чехова.

Передав все, что надо, и выяснив, что к несовершеннолетним едут родители, чтобы их забрать, мы оставили в 76-м отделе часть «группы помощи», в том числе найденного «яблочниками» адвоката, и стали искать остальных девятерых задержанных. И тут начался самый настоящий, как говорят, трэш.

Автозак с ними приехал к 76-му отделу — и уехал куда-то дальше. Куда? Полиция не сообщала. Задержанные нам звонят и говорят: «Мы встали на Старорусской улице». Мы с активистами на моей машине (кто знает, какой я водитель, неминуемо улыбнется) мчимся туда. По дороге поступает новая вводная: «Мы на Атаманской». Летим на Атаманскую, по пути нам сообщают: «Мы на Миргородской». И так далее…

Наконец на Миргородской улице мы перехватили остановившийся автозак. Увидев нас, полицейские тут же попытались уехать, и только отчаянный крик жены Григория, Наташи Сивохиной: «У меня муж в автозаке!» — заставил их подождать полминуты, чтобы мы успели передать хотя бы воду…

Наконец второй автозак приехал в 78-й отдел полиции, куда примчалась большая группа поддержки. Передали воду, еду, привезли «пенки» — вдруг оставят на ночь. Но, к счастью (думаю, все-таки подействовали переданные постановления Верховного суда), всех в конце концов — уже к двум часам ночи примерно — отпустили, составив протоколы только по статье 20.2. А Григория Михнова-Вайтенко отпустили и вовсе без протокола, хотя так и непонятно, почему его задержали.

В упомянутом постановлении Пленума Верховного суда еще немало полезных предписаний.

1. Например, что недопустимо (что стало массовым явлением) отказывать в согласовании митингов под предлогом проведения на том же месте культурно-массовых мероприятий или ярмарок.
2. Что предложение органа публичной власти об изменении места и (или) времени проведения публичного мероприятия не может быть произвольным, немотивированным и должно содержать конкретные данные, свидетельствующие об очевидной невозможности проведения этого мероприятия в заявленном месте и (или) в заявленное время в связи с необходимостью защиты публичных интересов.
3. Что неудобства, вызываемые проведением публичного мероприятия, для граждан, не участвующих в нем, а также предположения органа публичной власти о возможности возникновения указанных неудобств сами по себе не могут являться уважительной причиной для изменения места и (или) времени проведения публичного мероприятия (опять-таки отказы под такими предлогами стали массовыми).

Хочется надеяться, что теперь и административная, и судебная практика действительно изменятся.

Оригинал публикации: https://www.novayagazeta.ru/articles/2018/07/19/77220-krasnye-kartochki-reformatoram