Политические репрессии: прошлое и настоящее

30 октября в Петербурге, — в День памяти жертв политических репрессий, — их по традиции, начавшейся 25 лет назад, вспоминали у Соловецкого камня. 

Несколько сотен человек пришли на митинг, возложили к монументу цветы, а потом началась акция «Хотелось бы всех поименно назвать»: чтение списков жертв государственного террора.

Выступали глава комитета по социальной политике городской администрации Александр Ржаненков, уполномоченный по правам человека в Петербурге Александр Шишлов (точно заметивший, что «страх перед слепой и жестокой тоталитарной государственной машиной, страх, которым была пропитана жизнь в годы массовых репрессий, до сих пор живет в сознании множества людей»), Владимир Шнитке и Александр Даниэль из «Мемориала», правозащитник и бывший политзаключенный Вячеслав Долинин и другие. 

Когда мне дали слово, я сказал, что очень важно не забывать имена жертв репрессий. И заботиться о тех репрессированных, кто еще с нами. 

Что очень важно искать и предавать огласке позорные имена палачей. 

Что чудовищное прославление и оправдание Сталина и его преступлений безнаказанно продолжается — стоит только зайти в любой книжный магазин. А в новом здании Военно-морского музея, как мне сообщил Михаил Фремдерман, две выставочные комнаты превращены в прославление Сталина: «везде его портреты, статуи его и его банды». 

Это — позор для города и страны. 

Поэтому очень важно, будет ли принят законопроект «Яблока», запрещающий ставить Сталину памятники и бюсты и называть его именем улицы и набережные. 

Вопрос о запрете прославления Сталина — это вопрос не прошлого, а будущего. Потому что именно сталинское государство – где интересы граждан ни в грош не ставились по сравнению с «государственными», где органы никогда не ошибались, а врагом автоматически считался любой, кто навлек на себя гнев начальства, с его мобилизационной экономикой и пропагандистскими мифами о «враждебном окружении» и скрывающихся повсюду «предателях» – очень близко к тому, которое выстраивается в России сегодня. 

И очень важным для меня было сказать, что репрессии — не только дело прошлого. 

Сегодня в стране, как и раньше, развернут политический террор — власть преследует своих оппонентов. 

Да, масштабы его пока несравнимы со сталинскими. Но ведь и сталинские репрессии начинались не с миллионов жертв. 

В стране — множество политзаключенных: Юрий Дмитриев и Сергей Мохнаткин, Олег Сенцов и Александр Кольченко, Алексей Пичугин и «узники Болотной», карельские «яблочники» и крымские татары, сотни людей, незаконно арестованных и отправленных под арест за митинги на Марсовом поле, и многие другие.

Могут ли быть более яркие иллюстрации движения к сталинским временам, чем позорное «дело Юрия Дмитриева» — главы Карельского «Мемориала», который посвятил многие годы жизни поиску захоронений жертв репрессий и разоблачению их палачей из ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ, — а теперь, именно  за это (в чем я лично уверен) преследуется их наследниками? И чем репрессии в отношении крымских татар, начатые печально известной теперь уже бывшим прокурором? 

Сейчас о ней вспоминают лишь в связи с фильмом «Матильда», против которого она отчаянно борется — но ведь именно на ее совести преследования крымских татар и в том числе — легендарного правозащитника и диссидента Мустафы Джемилева, который 15 лет провел в лагерях при советской власти. 

Российская власть отрицает, что в стране есть политзаключенные. 

В этом нет ничего нового: Советская власть тоже это отрицала. И тоже лгала. 

Это — признак наступления тоталитарного режима, который умеет говорить с инакомыслящими только языком полицейского протокола и судебного приговора. 

Вечная память жертвам репрессий. 

Когда-нибудь, — хочется надеяться, что скоро, — мы сможем им сказать: «Спите спокойно. Это не повторится».