Канонизация не отменяет историю

Неутихающее сражение неистовой г-жи Поклонской с фильмом Алексея Учителя «Матильда» (встретив режиссера, я сказал ему, что при таких рекламных агентах оглушительный успех фильму обеспечен) уводит на второй план куда более важную тему: можно ли отменить историю в светском государстве, опираясь на канонизацию исторического персонажа? 

О романе Николая Второго с Матильдой Кшесинской было известно задолго до его канонизации в 1981 году. Никто этих фактов не оспаривал, и тем более — ими не «оскорблялся». И если бы не канонизация — сегодня «Матильду» обсуждали бы только историки и кинокритики. 

Но что, собственно, изменилось по существу? Да ничего. 

Канонизация — исключительно внутреннее дело верующих. Если церковь объявила кого-то святым  — неверующие не обязаны считать его таковым и закрыть рот, обсуждая его биографию и факты личной жизни. 

Это относится к любому историческому персонажу  — факты его жизни не могут объявляться запрещенными к обсуждению и распространению на основе того, что он был причислен к лику святых. И никакого «оскорбления чувств верующих» в этом усматривать никто не вправе. 

Напомним, что в прошлом году по российским экранам прошел фильм «Викинг» — о князе Владимире, также объявленном святым. И почему-то никто из якобы «оскорбленных» фильмом Учителя не «оскорбился» тем, что святой Владимир показан таким, каким он был — не только крестителем Руси, но и убийцей и насильником. Выходит, о Владимире можно показывать историческую правду, а о Николае нельзя? 

Точно так же, как никто не «оскорблялся» историческими трудами Василия Татищева и Льва Гумилева, рассказывавших, как святой равноапостольный князь Александр Невский в 1252 году привел на Русь «Неврюеву рать» — воевать с собственным братом. Что, по мнению Гумилева, нанесло Руси ущерб больший, чем походы Батыя… 

Кстати, Николай Второй был, мягко говоря, не единственным российским императором, у которого были романы на стороне. 

Что если завтра РПЦ объявит святым, например, победителя Наполеона Александра Первого — означает ли это, что нельзя будет снимать фильмы и писать книги о его внебрачных связях и внебрачных детях, не рискуя попасть под закон об «оскорблении чувств»? 

А если святым великомучеником объявят отменившего крепостное право и погибшего от руки террориста Александра Второго Освободителя  — у которого только признанных внебрачных детей было четверо? О них тоже нельзя будет говорить, не опасаясь кипения возмущенного разума какой-нибудь экзальтированной депутатши? 

«Матильда», скорее всего, вполне успешно пройдет по экранам. 

А история борьбы с ней — лишнее доказательство полной абсурдности закона, наказывающего за «оскорбление чувств верующих».